Изысканное изящество и красота созданного Кановой, спокойное величие многих античных статуй как в Капитолии, так и в собрании Ватикана, сила и вдохновенность многих других, при всем различии этих творений, — превыше всяких похвал, доступных человеческой речи. Особенно чарующими и выразительными кажутся они рядом с работами Бернини и его школы, изобилующими в римских церквах, начиная с собора св. Петра, и представляющими собою — я твердо уверен в этом — самые отвратительные изделия, какие только существуют на свете. Неизмеримо большее удовольствие мне бы доставили (как произведения искусства) три божества — Прошлое, Настоящее, Будущее — китайской коллекции[149], чем лучшие из этих буйно помешанных, у которых каждая складка одежды вывернута наизнанку, мельчайшая вена или артерия — толщиной в палец, волосы похожи на клубок шевелящихся змей, а позы затмевают своей нелепостью все остальное. Вот почему я глубоко убежден, что во всем мире не найти места, где было бы столько уродов, порожденных резцом ваятеля, сколько их собрано в Риме.

Портрет Беатриче Ченчи в палаццо Барберини[150] — картина, забыть которую невозможно. Сквозь чарующую красоту ее лица просвечивает нечто такое, что неотступно преследует меня. Я и сейчас вижу ее портрет так же отчетливо, как вот эту бумагу или свое перо. На голову свободно накинуто белое покрывало; из-под складок его выбиваются пряди волос. Она внезапно обернулась и смотрит на вас, и в ее глазах, хотя они очень нежны и спокойны, вы замечаете какое-то особое выражение, словно она только что пережила и преодолела смертельный ужас или отчаяние и в ней осталось лишь упование на небеса, прелестная печаль и смиренная земная беспомощность. По некоторым версиям, Гвидо написал ее в ночь перед казнью; по другим — он писал по памяти, увидев ее на пути к эшафоту. Мне хочется верить, что он изобразил ее так, как она повернулась к нему, отвратив взор от рокового топора, и этот взгляд запечатлелся в душе художника, а он в свою очередь запечатлел его в моей, словно я стоял тогда в толпе рядом с ним. Преступный дворец семьи Ченчи медленно разрушается, отравляя своим дыханием целый квартал; в его подъезде, в темных, слепых глазницах окон, на мрачных лестницах и в коридорах мне чудилось все то же лицо. Здесь, на картине начертана живая история — начертана самой Природой на лице обреченной девушки. Одним этим штрихом как она возвышается (вместо того чтобы сближаться ним) над ничтожным миром, притязающим на родство с нею по праву жалких подлогов!

Картинная галерея этого дворца состоит сейчас всего из семи или восьми картин, но четыре из них — шедевры. Это прежде всего портрет знаменитой Форнарины, возлюбленной Рафаэля, написанный им самим. Портрет этот, в подлинности которого не может быть никакого сомнения, ибо существуют копии, сделанные с него в ту же эпоху, сильно отличается от портрета флорентийской галереи, с которого сделал гравюру Морген. Флорентийский портрет вовсе не написан Рафаэлем. Надеюсь, читатель простит мне ради великого имени это маленькое отступление.

Второй знаменитый портрет галереи Барберини принадлежит кисти Гвидо. Это портрет Беатриче Ченчи, с которого сделано множество плохих гравюр[11]. Великий художник прикрыл шею Беатриче куском материи и надел ей на голову тюрбан; он побоялся показать правду во всем ее ужасе, нарисовав в точности костюм, в котором Беатриче пошла на казнь, и изобразив разметавшиеся волосы шестнадцатилетней девушки, охваченной отчаянием. Лицо ее нежно и прекрасно, взгляд больших глаз исполнен кротости; в них — удивленное выражение человека, застигнутого в момент, когда он горько плачет. У нее прекрасные белокурые волосы. В чертах нет ни тени римской надменности или сознания собственного величия, которое зачастую сквозит в уверенном взгляде дочери Тибра, di una figlia del Tevere, как они сами с гордостью называют себя. К сожалению, полутона этого портрета приобрели красно-кирпичный оттенок за двести тридцать восемь лет, отделяющих нас от катастрофы, рассказ о которой будет приведен ниже.

Третья картина галереи Барберини — это портрет Лукреции Петрони, мачехи Беатриче, казненной вместе с нею. Это тип римской матроны, во всей ее горделивой и величественной красоте[12]. У нее крупные черты лица, кожа ослепительной белизны, черные, резко очерченные брови. Взгляд властный и вместе с тем исполненный страсти. Лицо Лукреции составляет полный контраст с нежным, скромным, почти немецким по типу лицом ее падчерицы.

Четвертый портрет, блещущий правдивостью и яркостью красок, является шедевром Тициана; это греческая рабыня, любовница знаменитого дожа Барбариго.
Почти все иностранцы, прибывающие в Рим, прежде всего устремляются в галерею Барберини; их, в особенности женщин, привлекают портреты Беатриче Ченчи и ее мачехи.

Как только вы приехали в Рим, садитесь в коляску и в зависимости от того, хотите ли вы наслаждаться красотой дикой и грозной или изящной и отделанной, прикажите везти себя в Колизей или к собору св. Петра. Если вы отправитесь туда пешком, вы никогда не доберетесь до цели из-за любопытных вещей, которые встретите на пути. Вам не нужен никакой путеводитель, никакой чичероне. За пять или шесть дней ваш кучер доставит вас в двенадцать мест, которые я вам сейчас укажу:
1. Колизей или собор св. Петра.
2. Лоджии и залы Рафаэля в Ватикане.
3. Пантеон и затем одиннадцать колонн, остатки базилики Антонина Пия, из которых в 1695 году Фонтана соорудил дом сухопутной таможни. Сюда-то вас и привозят при въезде в Рим, если ваш консул не выслал вам во Флоренцию соответствующий пропуск. Тут вы скучаете и раздражаетесь в течение трех часов.
Однажды я оставил веттурино, передав ему мои ключи, и, словно гуляя, вошел в Рим через Порта-Пиа. Нужно идти по дороге за стенами, в левую сторону от Порта-дель-Пополо, вдоль Муро-Торто.
4. Мастерская Кановы и главные статуи этого великого человека, рассеянные в церквах и палаццо: “Геракл, бросающий Лихаса в море” в красивом палаццо банкира Торлонии, герцога Браччано на Пьяцца ди Венеция, в конце Корсо; гробница Ганганелли в Санти-Апостоли; гробницы папы Редзонико и Стюартов в соборе св. Петра; статуя Пия VI перед главным алтарем. Нужно приучиться осматривать в церкви только то, ради чего вы в нее пришли.
5. “Моисей” Микеланджело в Сан-Пьетро-ин-Винколи, “Христос” в Минерве, “Пьета” в соборе св. Петра, в первой капелле направо от входа. Все это покажется вам весьма некрасивым, и вы будете удивлены похвалой, с которой я о них здесь говорю.
6. Базилика Сан-Паоло в двух милях от Рима, в направлении к Остии. Обратите внимание на пирамиду Цестия при выходе из городских ворот. Этот Цестий был финансистом, вроде президента Эно. Он жил во времена Августа.
7. Развалины терм Каракаллы, а на обратном пути, на Пьяцца Навичелла, церковь Сан-Стефано-Ротондо; колонна Траяна и остатки базилики, открытой у ее подножия в 1811 году.
8. Фарнезина, поблизости от Тибра, на правом его берегу, на этрусской стороне. Там находятся фрески, “История Психеи”, написанные Рафаэлем. Пойдите посмотреть галерею Аннибале Карраччи в палаццо Фарнезе и “Аврору” Гвидо в палаццо Роспильози на Пьяцца Монте-Кавалло.
9. Очень близко оттуда церковь Санта-Мария-дельи-Анджели, построенная Микеланджело, великолепная архитектура. Статуя св. Терезы в Санта-Мария-делла-Виттория и на обратном пути красивая церковка, называющаяся Новициато-деи-Джезуити.
10. Вилла Мадама на склоне Монте-Марио. Это – прекраснейшее, что создал Рафаэль в архитектуре. На обратном пути осмотрите виллу папы Юлия, в полумиле от Рима, около Порта-дель-Пополо. Сходите рядом взглянуть на пейзаж у Аква Ачетоза. Король баварский поставил здесь скамью.
11. Галереи Боргезе, Дорна, Шарра и папская галерея в третьем этаже Ватикана.
12. Если вы чувствуете себя расположенным осматривать статуи, посетите музей Пио-Клементино (в Ватикане) или залы Капитолия. Умники, стоящие здесь у власти, позволяют открывать эти залы только раз в неделю, а между тем если жители Рима в состоянии выплачивать налоги и если к ним иногда попадают какие-нибудь экю, то только из рук иностранцев.
Хоть что-нибудь из перечисленного непременно должно вам чрезвычайно понравиться.
Посмотрите еще раз, что вас взволновало, ищите подобные же произведения. Это дверь, которую отворила вам природа для того, чтобы ввести вас в храм искусств.

За пять или шесть дней ваш кучер доставит вас в двенадцать мест, которые я вам сейчас укажу: