Ариал написал(а):Мне совсем не нравится Младенец Пьеро. Это не живой шаловливый малыш, как у Беллини, а римский император в тоге, благословляющий население. Картину я назвал бы "Репетиция выноса царственного тела".
Про «римского императора» хорошо сказано! 
Я назвала Младенца Пьеро - маленьким Буддой. 
Но это не мешает мне любоваться картиной.
Ариал написал(а):Хотя у Пьеро было две страсти - живопись и математика и он даже написал трактат "О перспективе в живописи", с композицией Сенигальи он явно не справился. Нет, помещение он отрисовал, пожалуй, мастерски, но вот младенец... Он же вот-вот свалится! Он довольно-таки крупный, а значит, тяжелый, но я не вижу, что кормилице трудно держать его на руке - он словно висит в воздухе, лишь слегка касаясь попкой локтя женщины. С телесной перспективой Пьеро тут явно не в ладах. Неправдоподобно!
С тем, что Младенец крупный и тяжёлый, соглашусь. И с тем, что Мадонна держит его без видимых усилий, тоже. Но я не согласна, что Младенец вот-вот свалится! 
Мадонна, действительно, не прилагает никаких усилий, но у меня нет ощущения того, что она может уронить Младенца. Конструкция Пьеро надёжно работает даже с ошибками телесной перспективы! 
Ариал написал(а):Как ты заметила, кроме крыльев у херувима ничто в картине не говорит прямо о сакральности происходящего, но тем не менее - и тут ты опять же права, сакральность сомнений не вызывает. Это потому что картина - несмотря на свои камерные размеры, монументальна.
Так это же хорошо! Монументальность ассоциируется с такими понятиями, как величие, стать, основательность, прочность, вечность, грандиозность. Этими эпитетами можно характеризовать Сенигалью и все образы Пьеро делла Франчески, и это мне в них нравится.
Ариал написал(а):Посмотри на Беллини - ничего подобного у него нет. Его младенец гукает! Он смотрит то на мать, то на херувимчиков и гукает! Что это, кто это? - словно спрашивает мать и та ласково и успокаивающе похлопывает его теплой ладонью по груди. А у Пьеро? Вся картина наполнена напряженным торжественным молчанием. Губы всех персонажей крепко сжаты, ни звука не доносится.
Зато у Пьеро воздух звенит! 
Ариал написал(а):Спокойствие херувима обманчиво. Он пристально смотрит прямо на тебя и кажется - сделай ты неосторожное движение бровью, он тут же мгновенно выхватит свой меч и разрубит тебя пополам! А ведь ты один на этой кухне. Серафим в розовом следит за периметром. Судя по всему слева большое окно, за которым шумит толпа, ждущая представления Младенца. Он чуть расслаблен, но его пристальный, сощуренный взгляд уверяет: огненный бластер под мышкой и у него наготове! Это не ангелы - Телохранители!
Мне кажется, ты пересмотрел «Звёздных войн» и других космоужастиков. 
У меня с фантазией тоже всё в порядке, хочешь, сочиню сюжет по Беллини?
Чем ближе к небесам, тем становится жарче. «Они уже сварили херувимчиков в адском котле!» - ужасная догадка озаряет кудрявую голову Малыша. Глаза Младенца округляются, он изо всех сил гукает беззубым ртом, пытаясь вывести мать из транса. Но Мадонна, завороженная высотой, не слышит сына. Вываливающимися из-под век глазами она смотрит на Землю, что осталась внизу, и на Ариала, что стоит у парапета.
Ариал написал(а):А вот у Беллини никакой угрозы от херувимчиков не исходит. Они кувыркаются в небе словно сами по себе. Они никого не охраняют, это просто забавные создания, с любопытством глазеющие на младенца.
Ага, глазеющие слепыми глазами. Ты не находишь, что херувимчики у Беллини (особенно те, что справа) либо слепые, либо дохлые? 
Угрозы от херувимчиков и я не чувствую, несмотря на агрессивно-кровавый цвет, они мне просто неприятны
Ариал написал(а):И еще. Парапет, отделяющий у Беллини Мадонну с младенцем от нас, зрителей. С одной стороны, это барьер, граница, святое. Но посмотри, как призрачен этот барьер, как доверчиво близка Мадонна к зрителю - складка ее платья лежит на парапете. Она тебя не боится. Она близко, она рядом. И твое присутствие ее не тяготит. Ей можно задать вопрос и она ответит.
У меня нет вопросов к Мадонне. А тебе хотелось бы что-то у неё спросить?
Да, парапет – ещё один художественный приём, популярный (если не сказать «избитый») во времена Ренессанса.
Ариал написал(а):А у Пьеро остается лишь поеживаться под жестким взглядом херувима: знай свое место, смертный! ))
Подруга сказала несколько иначе: это мистический мир, и вряд ли (простому смертному) можно туда попасть. Как-то так. А ты хочешь с Мадонной за ручку здороваться и верить? 
И я хочу вернуться к своему ракурсу на мадонн Беллини и Пьеро (и вообще на сюжет «Мадонны с Младенцем»). Как уже писала, мне кажется, в этом сюжете перед художником стоит задача сакрализация живого с целью заставить зрителя поверить в существование мистического мира или некоего духовного космоса.
На мой взгляд, Беллини справился только с первой частью – да, я вижу, что его Мадонна и Малыш живые и тёплые. Но сколько бы Беллини не возносил их к небесам, никакого космоса я не чувствую.
А холодная Мадонна Пьеро с маленьким Буддой на руках – без сомнения пришла ОТТУДА, где царят высшая гармония и высший разум.
И дело тут не только в монументальности образов Пьеро. Мазаччо был ещё более монументальным, но никакого космоса в его картинах я не чувствую. ИМХО, кроме Пьеро, космос был подвластен только Леонардо (например, «Мадонна в гроте»).
может, француз - тайный агент Олланда )
))
