Если бы раньше кто-то спросил меня, где похоронен святой Бернадин, я бы сказал — в Тоскане, потому что именно там чаще всего вспоминают чахлого маленького францисканца, там же видишь и его эмблему — буквы «IHS» и солнце. В Сиене есть его прижизненный портрет, и все другие портреты и статуи изображают ту же худую, слабую фигуру, лысый череп, впалые щеки (ему не было и сорока, когда он потерял все зубы), острый подбородок и глаза, выражающие одновременно страдание и юмор. Увидев в Аквиле великолепную ренессансную гробницу, я изумился. Зачем он явился в Абруццо? Как получилось, что он умер в Аквиле? Я нашел ответы в книге Айрис Ориго «Мир святого Бернадина».

Мне припомнилась книга Айрис Ориго «Последняя привязанность». В ней описан роман Байрона и графини Терезы Гвиччиоли. Охладеть они друг к другу не успели: Байрон умер в Греции. По крайней мере, никто не может сказать, что проживи поэт дольше, и любовь его угасла бы. Вполне возможно, что они бы даже и поженились. В первую стадию их романа Байрон, чье презрение к платонической любви Петрарки было известно, позволил молодой женщине взять его с собой в романтическое паломничество к дому Петрарки на Эвганейских холмах. Здесь они оба расписались в книге для посетителей. Я заинтересовался, существует ли до сих пор эта книга, и подумал, что интересно было бы поехать в музей и увидеть ту самую страницу.

Поместье “Ла Фоче” под Сиеной, здесь уже четверть века каждое лето проходит фестиваль камерной музыки.
Усадьба – собственность потомков англо-американской писательницы Айрис Ориго, которая прожила большую часть жизни в Италии. Здесь она писала, помогала бедствующим во время войны и дружила с выдающимися людьми своего времени.

Женская одежда не отличалась существенно от мужской. Богатые и бедные надевали нечто вроде юбки (sottana или socca), доходившей почти до земли. Сверху носили платье (gonnella или gamurra), цельно сшитое или застегивавшееся спереди, более или менее декольтированное, также доходившее почти до земли, шелковое летом и шерстяное зимой. Кафтан (guarnacca или guarnaccia), подобный мужскому, но только более тесный, пригнанный по фигуре, надевали по погоде — то без рукавов, то на меху. В холодное время года носили манто (mantello), подбитое мехом, которое самые закаленные надевали прямо на платье. Дома ходили в одном платье (иногда называвшееся guarnello), более коротком или открытом спереди, с пуговицами по всей его длине.[12]

Волосы, пожалуй, требовали большей, чем лицо, заботы. Их мыли раз в неделю (по субботам, которые целиком или почти целиком посвящали уходу за телом и еженедельному отдыху, о чем можно судить, в частности, по «Декамерону» Боккаччо), тщательно расчесывали тонкими гребнями из слоновой кости, которые везли из Франции. Затем им придавали модный тогда цвет — светло-золотистый. Для этого волосы часами держали на солнце, надев на голову соломенную шляпу с удаленной тульей. Чтобы добиться лучшего результата, использовали специальное средство, изготовленное по следующему рецепту: «Розовый мед перегоняется в перегонном аппарате на медленном огне. Водой, полученной от перегонки, мыть лицо, а оставшейся массой золотистого цвета намазать волосы, предварительно вымытые и тщательно высушенные».

Ренессансные гуманисты представляли собой неформальную группу единомышленников, которых отличало внутреннее содержание, а не официальный род деятельности. Гуманистами становились представители совершенно разных слоев, состояний и профессий. Хотя некоторые из гуманистов были членами старых цехов и корпораций, то, что их объединяло, не имело к этому отношения: «местом их встреч служили загородная вилла, монастырская библиотека, книжная лавка, дворец государя или просто частный дом, где уютно разговаривать, перелистывать рукописи, разглядывать античные медали. В подражание древним они начали называть свои кружки академиями»